О ситуационной рамке
Так называемый глобальный финансово-экономический кризис стал еще одним признаком близкого завершения большого исторического проекта — Нового времени. Построенная за столетия Вавилонская башня упадет не скоро. Это была великая цивилизация, и определенный запас прочности у нее есть. Но то, что падение это произойдет, и не через века, особых сомнений не вызывает.
Кризис возник вследствие глубоких повреждений цивилизации, имеющих прежде всего нравственную и культурную природу. Это значит, что и преодолеть кризис можно лишь на пути нравственных усилий и культурного строительства. На пути возвращения от заполонившей мир «культуры потребления» к культуре созидательного труда и этике служения. Просто и легко цивилизационный переход не произойдет. Очередной передел мира, то есть смена центров и границ влияния неминуемо порождает на нашей грешной земле жажду силовых решений. Не верю в новые войны, подобные мировым ХХ века, с фронтами через материки. Коренная смена технологий ведения войны — появление ядерного и высокоточного оружия, а также методов рефлексивного управления («цветные революции» и так называемый «терроризм», неотделимые от глобальных СМИ) — делает подобную перспективу маловероятной. Но события, функционально эквивалентные прежним мировым войнам, без сомнения, впереди.
Как поведет себя Россия в этих испытаниях? Слова и интонации, звучащие сегодня в устах руководителей государства и самых разных неруководящих граждан, означают для меня в целом, что определенный выбор сделан. Отвечая на вопрос: «Тебя как убить — сразу или чтобы помучиться?» — страна, как и незабвенный красноармеец Сухов, говорит: «Лучше помучиться». Так что времена впереди непростые, но живые, увлекательные. Россия не собирается перестать быть, а значит, не уходит с мировой арены, остается включенной в глобальные и региональные конкурентные отношения.
О конкурентоспособности в глобальном мире
В нынешнем мире основной фактор конкурентоспособности — это национально-государственная идентичность, то есть внятный, исторически глубокий и серьезно проработанный ответ на вопрос «Ты кто?». Общественный и политический спрос на идентичность будет в России только возрастать. А единственный источник идентичности — наше духовное и культурное наследие. Другого нет.
Это русский язык. Это наша история. Это русская словесность, источник объединяющих нас образов. И это наша духовная традиция, вера отцов и праотцев.
В православной вере, русском языке и русской культурной традиции — источник базовых смыслов, которые все еще, несмотря на многочисленные повреждения, дают устойчивость основным национальным институтам. Тем, которые наш народ создал в ходе своего исторического творчества. Это семья, государство, школа, армия, профессиональные, предпринимательские, культурные и иные сообщества.
В православной вере, русском языке и русской культурной традиции — гарантия нашего неповторимого многообразия и богатства, регионального, этнического, религиозного. Все меньшинства, этнические, религиозные, культурные, должны чувствовать себя в России хорошо и уверенно. Но это станет возможно лишь тогда, когда хорошо и уверенно будет чувствовать себя большинство. Когда оно будет твердо знать, что оно здесь — у себя дома. Поэтому просвещенный русский национализм вновь, как и столетие с лишним назад, должен стать одной из основ нашего открытого миру самосознания. Не служение национальному как идолу, не пошлое самопревозношение, не маргинальная ненависть к инаковому, но деятельная любовь к родному, его защита и укрепление.
Политический класс России сейчас много говорит о модернизации, имея в виду в первую очередь экономическое и научно-техническое развитие, соответствующее этому совершенствование управления и политической системы. Однако модернизация в мире вещей, будь то экономическая, научно-техническая или управленческая, будет по-прежнему невозможна, если мы с опережением не начнем модернизацию гуманитарную.
Внимательно посмотрим на окружающий нас пейзаж. Становится ясным, что для действительного, а не симулирующего запуска инновационной экономики нам нужны лишь две стартовые инновации. Две, но зато какие. Это ответственный гражданин и солидарное общество. А публичные основания ответственности и солидарности не спроектировать на компьютере и не сделать на заводе. Эти основания находятся в сфере духовной и культурной традиции.
О церковно-общественной повестке дня
Ныне Русская Православная Церковь остается чуть ли не единственным общественно-политическим и культурным институтом в пределах Отечества, способным к внесению в жизнь и деятельность смысла — в эпоху всеобщего дефицита смыслов, постмодернистской легкости их взаимопревращения и растворения.
В этой ситуации общественно-политической задачей Церкви естественным образом становится цивилизационное самоопределение, отстраивание современной национально-государственной идентичности России и русских. Конечно, всех наших сограждан и всех православных народов, как и молится Церковь о всех и за вся, но непременно и русских, может быть, в первую очередь русских, поскольку именно здесь сегодня есть наиболее распространенные, значимые и болезненные проблемы.
Отстраивание идентичности, покоящейся на вечных основаниях православной веры, и при этом современной, конкурентоспособной, деятельной, привлекательной для всех, не только для церковных людей. Свидетельствующей нынешним языком о многовековом наследии восточно-христианской русской цивилизации, о ее нравственном праве быть в мире (сейчас само это право ставят под сомнение) и лидировать в нем.
Конкурс на новый глобальный проект публично никем не объявлен, но в реальности уже открыт. У России пока есть шанс взять на этом конкурсе достойное место. Преподобные отцы и великие государи, выстроившие русскую народность, культуру и государственность, опирались на неизменную православную традицию, но каждый раз чутко отвечали на вызовы своего времени. И мы должны, бережно сохраняя истины нашей веры и сам ее образ в целости и неповрежденности, точно так же чутко и адекватно ответить на вызовы нашего времени, лет нынешних и грядущих. Это еще раз предостерегает нас от искушений пока достаточно распространенного «репринтного» стиля благочестия.
Именно в этом ключе, по моему разумению, строится повестка патриарха Кирилла, восшедшего год назад на трон Первосвятителей Московских.
1. Прямое соположение церковной традиции с актуальной общенациональной и мировой проблематикой — нравственной, культурной, общественно-политической.
2. Возвращение в церковную среду высоких стандартов образованности, культурности, профессионализма, социальной активности.
3. Приоритетное обращение к мирянам и к молодежи.
Каждый мог видеть, как разворачивалась эта повестка на протяжении минувшего года.
Об искушениях социального активизма
Говоря применительно к церковным делам об «общественно-политических задачах», я, конечно же, отчетливо понимаю, что главное и по большому счету единственное предназначение Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви есть спасение бессмертной человеческой души, ее присоединение к Церкви торжествующей, сонму праведников на небесех. Но поскольку Церковь земная, воинствующая действует ради спасения душ человеческих здесь, на земле, в грешном и поврежденном мире, ей по нужде приходится осваивать в необходимом и достаточном объеме земные средства — культурные, общественные, политические, хозяйственные.
Единственное, чего следует в этом движении по-настоящему опасаться, это перепутать местами цели и средства, поскольку средства эти разнообразны, богаты, увлекательны и в своей собственной логике имеют тенденцию к самодовлению. При недостатке внимательности они могут закрыть собой духовные цели, ради достижения которых применяются. В многовековой истории Церкви такое бывало не единожды.
О церковных институтах
С приходом патриарха Кирилла связывалось много надежд. Были и опасения, в том числе подобные только что названным. Однако уже вскоре после 1 февраля 2009 года стало ясно: церковный народ в абсолютном большинстве своем принял нового предстоятеля. Даже у тех, кому облик и стиль патриарха не стали ближе, на первое место вышло спокойное рассуждение: «Это воля Божия, чтобы патриарх был такой. Это сейчас надо для блага Церкви, а значит, и России».
Все, однако, развивается непросто. Главные проблемы сейчас не в антицерковных силах в обществе и государстве, хотя таковые есть. Эти проблемы находятся внутри Церкви.
Подъем церковно-общественной, экспертной и медийной активности, прямо связанный с деятельной позицией патриарха Кирилла, быстро и рельефно проявил [обнажил] бывшую и ранее понятной проблему слабости институтов церковного управления. Тех институтов, начало которым после полного разгрома прежних было положено в 1943 году. Полвека жизни в условиях «легального подполья» наложили на церковные институты свой отпечаток, не изглаженный и за двадцать лет относительной свободы.
Упомяну лишь некоторые трудности, которые непосредственно связаны с реализацией названной выше повестки патриарха Кирилла.
Непрозрачность церковных финансов, возникшая из горькой нужды укрывать церковные средства от богоборческого государства, оборачивается сегодня большими проблемами, прежде всего для управленческой вертикали самой Церкви. Среди прочего, это приводит к фактической нищете синодальных отделов. А ведь именно на эти структуры возложена основная тяжесть управленческих усилий по реализации патриаршей повестки дня.
Непрозрачность церковных финансов, их неподотчетность обществу, несоответствие этого положения нынешним общественным стандартам могут вызывать дефицит общественного доверия по отношению к церковным структурам, затруднять нелицеприятное суждение Церкви о болезнях современного хозяйственного уклада.
С финансовой непрозрачностью прямо связана еще одна острая проблема — размытость границ между волонтерской и профессиональной работой. Низкие, прямо-таки условные зарплаты не позволяют привлекать многих действительно квалифицированных людей, зачастую ведут к вынужденному «натуральному хозяйству», предопределяющему любительский уровень результатов. Вынужденная «работа Христа ради» (подлинная работа ради Христа Спасителя может совершаться лишь в любви и свободе) не приводит к хорошим результатам, в первую очередь там, где необходимы передовые компетенции — управленческие, медийные, аналитические, проектные. Категория человеческого капитала, давно ставшая одной из базовых в современном искусстве управления, пока что слабо воспринята управлением церковным.
Прямым следствием «бесплатности» профессиональной работы в Церкви стала ощутимая разница в отношении церковного начальства любого уровня к людям сторонним, всецело светским и к «своим», твердо церковным мирянам, и не в пользу последних. Конечно, такая разница в отношении не повсеместна, но распространена. Это определенный стиль.
В результате всего этого люди, входящие в тонкий (пока весьма тонкий) слой квалифицированных профессионалов, готовых и умеющих работать на Церковь, маргинализуются, наживают комплексы, не имеют стимулов осваивать новые компетенции.
Еще одна проблема — крайняя перегруженность основных церковных управленцев текущими вопросами, замыкание каждой мелочи на первых лиц. Это не дает им возможности обсуждать стратегические перспективы, привлекать новых людей. Важные для Церкви инициативы прицерковных сообществ, объединяющих в последние годы все больше интересных и квалифицированных людей, зачастую повисают в воздухе.
О возможном направлении движения
Существующие проблемы в значительной мере осознаны в церковных и церковно-общественных кругах, и среди мирян, и среди клириков. Вопрос в том, что делать в этой ситуации.
Думаю, что сегодня Русской Православной Церкви необходимо существенное улучшение церковного управления.
Оговорюсь сразу, такое улучшение не должно иметь ничего общего с так называемым «обновленчеством» в любом его изводе. Каноническая роль епископов не должна быть ни в коей мере повреждена. Сложившийся уклад церковной жизни, в том числе церковного управления, при всех его несовершенствах заслуживает самого внимательного, не просто почтительного, но любящего отношения. До сих пор не изжитая с XVII века трагедия раскола напоминает нам о том, к чему может привести неуместное административное рвение.
Замыслить и произвести необходимые перемены с учетом только что названных императивных ограничений — дело непростое и небыстрое. Помимо соборного действия самой Церкви здесь нужна практическая и при этом бережная помощь общества и государства.
Сегодня стоит задача произвести действие, в некотором роде обратное петровским церковным преобразованиям. Силы общества и государства надо использовать, чтобы помочь Церкви обрести подлинную самостоятельность, отнятую у нее когда-то. И тем самым дать ей возможность обрести вновь, и не символически только, но реально, первостепенную общественную значимость.
О приоритетах
Можно было бы выделить несколько приоритетов (список, естественно, не закрытый), по которым представляется важным развернуть совместную работу церковных, государственных и общественных структур. Для начала — на экспертном уровне.
1. Рассмотрение церковной проблематики в категориях гражданского общества. Общественная палата РФ сейчас завершает подготовку своего уже четвертого Ежегодного доклада «О состоянии гражданского общества в Российской Федерации». Характерно, что ни в одном из этих объемных документов не содержится хоть сколько бы то ни было развернутой характеристики гражданской активности религиозных сообществ. А такая активность весьма велика и постоянно растет. Аналогичное отношение к деятельности религиозных сообществ характерно и для многих экспертов, анализирующих состояние гражданского общества в России. Создается впечатление, что здесь есть (культивируется?) определенного рода слепота. Подобное средостение между светской и церковной гражданской активностью с очевидностью неполезно как Церкви, так и светскому обществу.
Уместно вспомнить, что сама категория гражданского общества в нашей политической культуре является заимствованной и требует внимательной проработки. Убежден, что лишь институты гражданского общества, построенные на основаниях родной духовной традиции, смогут стать действенным фактором «мягкой силы» российского государства внутри страны и за ее пределами.
Очевидно, что реальностью это может явиться лишь тогда, когда все наши приходы в своем общественно-политическом измерении (но только в нем) будут осознавать себя в категориях гражданского общества. А для этого, в частности, они должны будут обрести границы, то есть персонально определенный состав на основе личного участия в молитвенной и общественной жизни прихода и уплаты десятины (церковного налога), что налагает ответственность за жизнь прихода. Торопиться здесь нельзя, но перспектива эта, по моему рассуждению, с какого-то времени может быть обозначена как стратегическая.
2. Взаимодействие Церкви, государства и общества в современных форматах, с использованием передовых интеллектуальных и коммуникативных технологий анализа, проектирования, штабной работы. Это ни в коем случае не означает, что данные технологии должны без рассуждения переноситься в церковную реальность. Напротив, это потребует глубокой критики и адаптации названных технологий. В конечном счете, убежден, такое движение всерьез продвинет и сами эти технологии.
Экспертное и проектное обеспечение организационно-управленческих намерений и движений Церкви имеет перспективу со временем приобрести статус особого церковного служения, равночестного ныне существующим церковным служениям, появившимся исторически в свое время, таким как учительство, управление, богословствование, иконопись, зодчество, церковное пение и так далее.
3. Прозрачность церковных финансов. По всей видимости, имеет смысл постепенно вводить на всех уровнях церковного управления современные корпоративные стандарты публичной отчетности. Целесообразно и установление единообразного и согласованного порядка санкций за финансовые нарушения, совершаемые в Церкви. С этой целью государственное правовое пространство должно быть внимательно согласовано с пространством церковного канонического права.
Эти вопросы лежат в русле более широкой проблематики, связанной с перспективой предоставления Русской Православной Церкви статуса корпорации публичного права (Основы социальной концепции Русской Православной Церкви, раздел III.4).
4. Налаживание внутрицерковного диалога и диалога с обществом. Нужен поиск правильной — нелицеприятной, но бережной и с любовью — интонации публичного разговора о реальных проблемах и болезнях Церкви, адресованного в первую очередь самой Церкви, но одновременно понятного всем, кому этот разговор неизбежно будет доступен в открытом информационном обществе. Надо быть готовым к публичному и, что неизбежно, пристрастному обсуждению мiром Церкви земной, в том числе недостатков и ошибок членов Церкви (речь здесь, естественно, идет о суждениях честных и благонамеренных), в условиях, когда сама Церковь претендует на свое неотъемлемое право выносить нравственное суждение о делах мiра сего.
Освоение современных медийных компетенций, как журналистских, так и управленческих, становится в этих условиях первоочередной церковно-общественной задачей. Сама же работа в медиа также получает перспективы стать со временем особым церковным служением, равночестным ныне существующим служениям.
Дмитрий Сладков
